Щепки плахи, осколки секиры - Страница 60

— Заложат сейчас Левку, — сказал Зяблик с досадой. — Да, тут не шалаш в Разливе… Тут, в натуре, родина пионера Павлика Морозова, как бишь ее…

— Деревня Герасимовка Свердловской области, — подсказала Верка. — Ты что, в школе не учился?

— Я школу закончил, когда ты еще сопли глотала, — огрызнулся Зяблик, кровь которого уже закипала в предвкушении близкой схватки. — Ага, показались!

Из усадьбы, предводительствуемые малолетним стукачом, вышли трое молодцов, одетых кто во что горазд и примерно таким же образом вооруженных — обрез, малокалиберка, вилы. Ни на прославившихся в недалеком прошлом головорезов из отрядов самообороны, ни на аггелов они похожи не были. Так, обыкновенные лопухи, народные дружинники, по жребию или по очереди охранявшие свою деревню.

— Ну что, пройдемся? — Зяблик покосился на Смыкова.

— Можно, конечно… если товарищи женщины нас отпустят. — Смыков недовольно зевнул. Сейчас он был похож на собаку, которую мучают блохи, но которой лень почесаться.

— Идите, идите! — толкнула его в спину Верка. — Нечего за наши юбки держаться!

Скатившись вниз по обратной стороне холма, они нырнули в заросли орешника, подступившие почти к деревенским огородам. Цыпф, недавно проходивший здесь, оставил след такой явственный, словно был участником соревнований по перекатыванию пустых бочек.

Оглянувшись на ходу. Зяблик недовольно буркнул:

— Нет, с чувихами мы пропадем когда-нибудь… Видишь, Лилькин кумпол торчит! Никакого понятия о маскировке. А ты хоть знаешь, с какой стати кочевники на самых высоких курганах каменных баб ставили?

— Никогда не интересовался, — пожал плечами Смыков.

— А это чтобы за ней наблюдатель мог затыриться… Прижмется к камню, и как будто нет его. А сам всю степь кругом видит. Хитро придумано. Мне про это Чмыхало рассказывал.

— Я одно не пойму, зачем мы сюда лезем, — Смыков еле скрывал раздражение.

— Неужели Цыпф с тройкой лопухов сам бы не справился?

— То-то и оно, что с тройкой… — Зяблик многозначительно присвистнул. — Тройке в такой домине делать нечего. Ты обратил внимание, сколько подштанников на заборе сушилось?

— Не хватало мне еще только чужие подштанники считать… Но вообще их пар десять было.

— Вот именно. А у тебя сколько? Одни на тебе, одни подменные. Да и зачем местным самим подштанники стирать? У всех жены, сестры, матери должны быть… Значит, чужой отряд на постое. И еще даже не успел контакты с местным населением навести.

Выскользнув из-под прикрытия зарослей, они повернули не к хате, где вооруженная братия, наверное, уже допрашивала Цыпфа, а к громаде усадебного дома, сравнительно недавно покрашенного известкой. Плетень вокруг него действительно был завешен непрезентабельным мужским бельем. Запах какого-то варева, витавший в воздухе, свидетельствовал о том, что неизвестное воинство или уже завершило прием пищи, или еще только готовится к этому важному мероприятию.

Часового во дворе не было, что указывало на крайний дилетантизм командиров. Перемахнув через плетень, Зяблик и Смыков напрямик устремились к дверям.

— Может, черный ход покараулить? — предложил Смыков.

— Обойдется… Мы их тепленькими возьмем. Даже отсюда слышно, как они борщ сербают…

— Вы только, братец мой, не очень… — предупредил Смыков. — А не то начнете всех направо и налево крушить… Вижу я, как ваши глазки блестят…

— Не делай пыли, начальник! — отмахнулся Зяблик.

Резко распахнув дверь, чья бронзовая фигурная ручка, безусловно, хранила прикосновения многих достойных людей (а в равной мере и негодяев), он напряженным, слегка подлаивающим голосом произнес:

— Здравия желаю, дорогие хозяева! Приятного вам аппетита! Я человек припадочный и за себя не отвечаю. Кто не поднимет руки вверх, будет иметь неприятности. Считаю до трех. Раз…

Он стоял в дверном проеме, не позволяя Смыкову войти, и тот вперед не лез

— понимал, что так оно, значит, и надо.

— Два… Два с половиной… Ах вы сволочи! — Пистолет загрохотал, выпустив на кровавый промысел весь свой магазин.

Облизывая притолоку, наружу выплыл сизый пласт порохового дыма. Зяблик, скользя на гильзах, прошел внутрь. В двух шагах за ним следовал Смыков.

— Все семь тут, — сказал Зяблик, меняя магазин. — Трое отсутствуют. Счет сходится. У солдат лишних подшанников нет.

Просторная комната с высоким сводчатым потолком служила чем-то вроде столовой. За длинным столом, послушно вскинув вверх руки, сидели семь человек (причем ни один из них своей ложки не выпустил). Исходя из ситуации, всем едокам следовало хотя бы побледнеть, но судить об этом не позволяла свекла и капуста, густо заляпавшая их лица. Из продырявленных мисок на штаны незадачливых вояк вытекали остатки горячего борща, но никто не осмеливался даже пошевелиться — слишком впечатляющим оказался урок снайперского искусства, только что преподанный им.

— Обещал я вам неприятности? — осведомился Зяблик. — Не поверили? Теперь самих себя вините… Что у вас на второе?

— К-каша, — заискивающе произнес один из любителей борща. — Гречневая… На масле… Хотите?

— Перебьюсь… Как же вы жрать будете? Прямо из котла, что ли? Миски-то тю-тю! И все из-за вашего упрямства.

— М-мы не рас-слышали, — стал оправдываться человек, предлагавший Зяблику каши. — Извините…

— Молчать! — гаркнул тот. — Кто позволил пасть раскрыть? Всем на пол! Считаю до двух! Раз…

И без того запуганные люди вместе с табуретками рухнули под стол. Смыков стал обходить их, одного за другим, изымая все оружие, вплоть до перочинных ножей.